Книга Король в моем плену  - Стелла Вайнштейн

— Идем? Довольно разговоров. — Я умоляюще смотрела на него, одновременно стремясь успокоить и отстранить.

— Я признался, Эвитерра, теперь больше не могу молчать. Ответный шаг за тобой.

Каким будет этот шаг? Позволить ли учителю лелеять надежду или разом разорвать невидимую паутину, протянувшуюся между нами?

— Ил, ты очень дорог мне, мой якорь, моя опора. Если ты исчезнешь, боюсь, не удержу магию, выгорю в тот же миг. И все же не могу обманывать — я люблю Рейсвальда, кажется, бесповоротно.

Илстин смотрел на меня со смесью благоговения и восхищения. Совсем не такой реакции я ожидала на жесткие, вполне однозначные слова. Говорят, обиженные женщины мстительны. Мужчины не менее резко реагируют на задетое самолюбие. И я ждала шторма, а получила теплый тропический дождь, который проникает под одежду и достает до самого сердца…

— Как бы я хотел быть объектом твоей преданности, — выдохнул Илстин, заставляя меня задрожать. — Идем, ты желала удостовериться в его благополучии.

Илстин повел меня своим путем, чтобы не сталкиваться ни с кем. Магия текла с его пальцев, искривляя пространство, творя двери в глухих стенах, создавая узкие коридоры в каменной кладке. Мою ладонь удерживал крепкий захват Илстина, он словно желал показать мне, каково быть под крылом его защиты. Как надежно и спокойно там. И горячо.

Мы встали в тени огромной напольной вазы, расписанной лазурью. Золотые канделябры сияли сотнями тоненьких свечей. По стенам развесили стеклянные колокольчики с сияющими пружинками ведьминских волос. Подобное освещение особенное: оно подчеркивает женскую красоту, поэтому местные леди старались ждать приглашения на танец, помахивая веером подле светящихся гирлянд. Музыканты играли нечто залихватское и быстрое, на узорном полу мужчины выделывали напротив женщин замысловатые фигуры танца, затем замирали, давая дамам показать не менее изящные на.

Мое сердце гулко билось в груди, а ладонь все так же удерживал Илстин. Глаза скользнули по изящному графу Вейнеру, который не танцевал, а поддерживал разговор с высоким иссушенным мужчиной. Неужели тот самый «вобла», которого увидел Мик? Умница граф, времени не теряет.

Затем я заметила золотую голову Ги. Тот тоже сторонился общего веселья, не замечая флирта девушки, стоявшей неподалеку и жеманно поводящей оголенными плечами.

Слева от меня на золотом пьедестале красовался старинный кованый трон, обитый бархатом королевского цвета — темно-зеленым. Мать-волшебница, как же красиво на нем смотрелся Рейсвальд! На широких плечах покоился плащ, отороченный белым мехом с алой подбивкой. Высокий лоб украшал тяжелый венец. Столь любимые мною черные локоны обрамляли красивое волевое лицо. Истинный монарх на своем месте, там, где и должен быть, а не на ступеньке у моих ног. Но как же я скучала по возможности зарыться рукой в волосы, пощекотать затылок, заставить этого мужчину смотреть на меня снизу вверх…

И вдруг Рейсвальд посмотрел прямо в мою сторону, сквозь толпу гостей. В самую душу посмотрел. Я была в другом обличье, даже разрез глаз отличался от моего собственного, но что-то подсказывало — узнал. Потупила взгляд и отступила, упершись спиной в каменную грудь Илстина.

А потом все завертелось.

Зазвенели клинки, завизжали дамы, зал наполнили стражи в доспехах. Некоторых аристократов скрутили без боя, тех, кто явился с оружием и решил сопротивляться, успокоили навек после недолгой схватки. В сторону Рейсвальда хлопнуло раз или два нечто магическое, но без всякого результата.

Потасовка закончилась. Заговорщиков, связанных по рукам и ногам, вытолкнули к подножию трона. «Воблу» я увидела сразу, так же, как и усатого генерала.

Король достал список, холодным голосом зачитал имена, обвинил в измене, приведя доказательства. Назначил на завтра суд, бросив быстрый взгляд, как показалось, прямо на меня. За преступников кинулись просить несколько дам. По традиции король должен был проявить милость и отпустить хотя бы одного, но Рейсвальд сообщил, что готов выслушать защитные речи на завтрашнем суде.

— Видишь? — прошептал Илстин на ухо. — Он не нуждался в твоей защите. Что сделаешь сейчас, Эви? Тихо уйдешь? Заговор раскрыт, твоему королю ничто не угрожает. Да и не дал бы я ни единому волосу упасть с его головы.

Подданные склонились перед волей сюзерена. Рейсвальд же всем своим видом показывал, что происходящее — скучная рутина, часть взятых вместе с короной обязательств.

Пленников увели, трупы убрали, кровь затерли. Наиболее чувствительных дам сопроводили в покои. Король приказал продолжать бал.

Я восхищалась Рейсвальдом. Ему нравилось изображать моего раба, потому что в обычной жизни надоело быть вечным повелителем. Но именно изображать. При этом и на зеленом троне он не был собой. Как правило, монархам помогает править жажда власти и честолюбия, которых Рейс лишен. Его вел долг, и за это я любила короля еще больше.

Илстин прав, мне пора возвращаться, раз Рейсвальд и сам отлично справился с назревающим бунтом. На самом деле гениально — не арестовывать заговорщиков по одному, а подождать, пока они соберутся в бальном зале и проявят себя. Весьма удобно повязать лидеров одним махом.

Только, может, пора перестать врать самой себе в поисках препятствий для любви? Я уже вполне познала всю глубину боли существования без Рейса. Меня снедала жажда быть с ним.

Лишь одно могло меня остановить — страх навредить Ннанди, ускорить выгорание. Но и тут весы склонялись в пользу короля. Магии угодна любовь. Через чувства магия течет полноводной рекой, без водоворотов и бурлений. Жар его объятий усмирит потоки.

— Ил, отпусти меня, — тихо попросила я, пытаясь вырвать ладонь из железной хватки. Приняв решение в пользу одного мужчины, не стоит давать надежду другому.

— Эви, разве ты еще не поняла? Даже если ты будешь с моим братом, я переживу. Буквально переживу его. У меня достаточно терпения и времени в запасе.

И еще кое-что осталось недосказанным, но мне все было понятно без слов. Илстин знал, что когда я выгорю, то Рейсвальду в хрустальный дворец ходу не будет. Зато учитель сможет меня навещать хоть каждый день. Он будет преданным, любящим и очень настойчивым. Илстин привык добиваться поставленной цели, что-то подсказывало — и я не устою, однозначно не устою перед ним.

О том, что случится, когда Рейса не будет на свете, думать не хотелось. Я без него не смогу жить. А хрустальный дворец не располагает к романтике, поэтому надежды Илстина очень хрупки. Учителя откровенно жаль, лучше бы его вечная любовь нашла другой объект.

Перед тем как скрыться, я поймала еще один пристальный взгляд.

Сестра Рейсвальда, Сильвина, смотрела на меня очень внимательно, без удовольствия, а потом ласково улыбнулась. Так ласково, что я решила — точно убьет и не поморщится. Мне приказали на бал не ходить, а я презрела указания госпожи. Скорей всего, наказания долго ждать не придется, но мне было даже интересно, что она подготовила. Что находится по темную сторону сестры Рейса. Ради этого стоило даже остаться во дворце.